Наталья Калугина - новый герой спецпроекта #людиспорта. Сегодня мы предлагаем необычный ракурс: с управляющим партнёром Sportsoft Иваном Рындиным поговорил спортивный журналист, работавший на Олимпиаде 1980 года! Тогда, будучи юной девушкой, Наталья только начинала свой большой путь в индустрии. Специализируясь на гимнастике, она проработала много лет в штате “Советского спорта” и имела репутацию главного эксперта по этому виду.

Сегодня Наталья - независимый пишущий и радиожурналист, ведёт свой подкаст и признаётся, что ей по душе командная редакционная игра.

Приводим увлекательный разговор о прошлом, настоящем и будущем спортивной журналистики в России и в мире без купюр.

***

- Наталья, здравствуйте! Очень рад приветствовать вас! Обычно к нам приходят предприниматели, журналистов в собеседниках еще не было. Спорт - это широкое явление, и мне очень хотелось поговорить с теми, кто смотрит на это под другим ракурсом. Поговорить о спорте в целом. У меня есть ряд классических вопросов. И первый: кем вы сами себя считаете в самом широком смысле слова?

- Я себя считаю спортивным журналистом. Это даёт мне выход на интереснейших людей. Например, я дружу с семьей народного артиста России Бориса Афанасьевича Морозова. Вот он так рассказывает о “Торпедо” 60-х, что дух завораживает! Безумно интересно.

Моя родная газета - “Советский спорт”. Там я провела 10 лет. Когда мы начинали, это было ведомственное издание. Сейчас об этом вспоминают как про ужас, цензуру и прочее. За редактора ручаться не могу, я на этой позиции не работала, но могу утверждать, что на нас, корреспондентов, не давил никто! Зато мы получили широчайший выход к командам. Я - журналист изнутри команды.

- У вас очень интересная биография. Вы же учились в Международной школе Женевы, выучили несколько языков...

- Да. Английский, французский, испанский. 

- Что вам дала эта уникальная по тем временам компетенция? 

- Широчайшие возможности. Однажды меня, нефутбольного журналиста, послали на пресс-конференцию Мишеля Платини. Задавать французу вопросы по-английски - это отправить француза на галеры. Я выклянчила пять минут эксклюзива, а через полтора часа (!!) месье Платини отрывали от меня руководители пресс-службы РФС. Он услышал родную речь, он был готов общаться и общаться.

- В этом смысле французы похожи на русских, согласны? Мы ведь тоже особенно любим свой язык.

- Иван, наоборот, мы катастрофически не любим русский язык. Кроме старых телевизионных журналистов, мало кто может произнести числительные правильно. Иностранные языки дают возможность чувствовать родной язык на уровне восьмого чувства. С необразованностью нужно бороться. Пока русский язык, как в быту, так и в профессии, зачастую катастрофический. Мы не хотим учиться, мы хотим нифига не делать и получать много денег.

Во времена моих родителей все безумно хотели учиться. Когда мы учились, например, то быть отличником уже было как-то неприлично. Мне в этом плане повезло, я - ярко выраженный гуманитарий, поэтому мои двойки по математике оправдывались тем, что я в принципе не способна в этой области что-то делать, но зато меня дома убивали за пять с минусом по английскому.

Я не разделяю понятия “умный” и “богатый”. Давайте посмотрим на мою любимую Ирину Александровну (Ирина Винер-Усманова - прим.ред.). Она - профессионал суперкласса, она умная и при этом богатая женщина.

В массе же своей мы противопоставили эти понятия. Деньги сейчас и сегодня, а всё остальное подождёт. Вот остальное ждать не может!

- Вы писали, что многое понимаете в пропаганде. Это ведь по сути синоним пиара?

- Да, абсолютно. Что такое пропаганда? Это продвижение идеи. Что такое пиар? Это продвижение продукта.

- В течение последних 30-40 лет изменилось что-то в спорте в плане пиара?

- Вы не представляете, сколько мы не знаем о спорте! Когда начинаешь разговаривать с людьми спорта, даже на предварительном этапе, понимаешь, сколько же они нам могут открыть! Но очень важно интересоваться глубиной, а не проходиться по верхам.

Поэтому у нас спорт крайне непопулярен: болельщик у телевизора знает столько же, сколько знают журналисты. Он всегда может оценить тренера и иногда сделает это даже лучше чем спортивный журналист.

- Что для вас спорт? Часто ведь имеет место профессиональная деформация. Если вы слышите слово “спорт” вне контекста, какой образ к вам приходит?

- Моя любимая подруга Маша Филатова, двукратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике, она тренирует в Ленинске-Кузнецком. Она пытается объяснить современным девочкам идеи, которые когда-то закладывали ей. Знаете чем отличается современный спорт от советского?

- Очень интересно.

- В результате ошибки организаторов перед выступлением Светланы Хоркиной в Сиднее прыжковый стол поставили ниже на пять сантиметров. Для гимнаста это катастрофа. Она сделала ошибку, дальше наошибалась на своих любимых брусьях, а потом мы стали говорить про подвиг Светланы Хоркиной в Сиднее, которая проиграла из-за подлых атак на Россию. 

Людмила Турищева, 1975 год. Она работает на разновысоких брусьях, это уровень второго этажа. Под ней брусья начинают шататься. Ошибка организаторов - плохо закрепили брусья. Она выбрасывает один сложный элемент, продолжает, завершает комбинацию, делает соскок - и, пока она разгибается, чтобы поднять руки, брусья за её спиной ложаться. После этого идёт на бревно - и не делает ни одной ошибки! И побеждает.

Вот такой спорт. Второе место - это поражение. Вот такой спорт у меня в глазах.

“ЧМ-2018 по эмоциям был мощнее Олимпиады-2014”

- Как вы пришли в спорт?

- В 1980 году на первом курсе университета нас, девочек, должны были отправить официантами в главный пресс-центр Олимпиады. Прихожу, рассказываю это дома, а мой дед, Юрий Александрович Калугин, был не только журналистом-международником, но и председателем Всесоюзной судейской коллегии по академической гребле. Он мне сказал: “Пойдешь переводчицей на канал”. Меня живо оформили, я прошла все этапы проверки и приступила к работе переводчицей на канале в Крылатском. Переводчицей судейской бригады. Москва-80 - это совершенно особые чувства. 

Дальше я как все приличные дети, закончившиеся приличный вуз, начала работать в Институте мировой экономики и международных отношений. И всё не то. Начинаю рваться, делать ошибки. Всё не то. И в тот момент, когда я пришла в “Советский спорт”, всё встало на свои места. Было не то - стало то.

- Чем Москва-80 отличается от Олимпиады-2014 и ЧМ-2018 с точки зрения участника, зрителя, журналиста?

- Сочи-2014 я работала из Москвы, отказалась от командировки по личным причинам. Любая Олимпиада, вне зависимости от того, в Москве ты или в Сочи, это совершенно особая история. Для меня, во всяком случае. За месяц до Олимпиады начинается внутреннее волнение.

Для меня сочинская Олимпиада была очередной отработанной Олимпиадой, но очень важной. 

Но московская Олимпиада… Это исток, поток чистого воздуха. Рассветы на улице Горького, тогда не украшенной рекламой. Задерживались на канале до 4-5 утра иной раз, нас довозили до центра, высаживали, и я шла пешком по улице Горького пока метро не откроется. Было великолепно.

Чемпионат мира 2018 года - это большая массовая радость. Это больше чем Олимпиада. Все-таки олимпийские виды спорта, особенно индивидуальные, они больше для тех, кто понимает спорт, а футбол - это для всех. Эта массовая радость добавляла настроения. 

Есть еще один момент в футболе: он очень азартен. Индивидуальные виды спорта - они скорее ближе тем у кого аналитический склад мышления, а футбол это об эмоциях.

- Почему именно индивидуальные виды спорта стали вашим выбором в “Советском спорте”?

- Это не мой выбор. У меня были юношеские амуры в славном городе Минске. Там я познакомилась с Олей Корбут (Ольга Корбут - четырёхкратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике - прим. ред.) и сделала материал. Я отнесла его в “Советский спорт”, и материал взяли. Тогда же меня взяли помощницей Владимира Голубева, который тогда вёл гимнастику в “Советском спорте”. 

Дальше было так. Через два месяца Лев Васильевич Николов, отец Алексея Николова, который сейчас один из руководителей RT, сказал: “Надо проверить, как примет тебя команда”.

Меня отправили на сборы на озеро Круглое. Нам дали машину, мы отсидели все тренировки, после чего Лев Васильевич убедился, что команда меня приняла, что гимнастика - мой вид спорта. Так проверяли молодых журналистов.

“Гласность понимается неправильно. Мы инцидент с Кокориным и Мамаевым путаем с возможностью говорить”

- Меня всегда интересовал такой вопрос: могут ли быть у журналиста какие-то фатальные ошибки? И случались ли они у вас.

- Когда меня взяли в “Советский спорт”, был разгар перестройки. Мы гласность начали воспринимать неправильно: мы скандал путаем с гласностью. Мы инцидент с Кокориным и Мамаевым путаем с возможностью говорить. ДТП Ефремова путаем с возможностью говорить. 

А тогда была такая гимнастка, олимпийская чемпионка Тамара Лазакович, жуткой судьбы. Из пьющей семьи, отсидела за кражу, а мы тогда по духу времени искали что-то “жёлтенькое”. Вот меня отправляют в Витебск, делать материал о Тамаре Лазакович. Я прокопала всё. Я возвращаюсь в Москву, я пишу полосный очерк, этот очерк отмечен по газете. Меня тут же берут в штат за этот очерк. 

Потом приходит письмо от свекрови Тамары. Написано: “Тамара только перестала плакать. И теперь она плачет снова”. 

Тогда я разобралась, чем гласность отличается от гласности, понимаемой нами. Больше я такого никогда не делала. Очень вредит карьере. Мне бывает стыдно за коллег перед ньюсмейкерами.

- Чем хороший журналист отличается от плохого?

- Очень много факторов. Бывают непрощаемые и невидимые постороннему человеку технологические ошибки, которые просто нельзя допускать.

- Это внутренние правила приличия для журналиста?

- Это первое. Второе - знание предмета. При этом предполагается знание русского языка. Дело в том, что мало правильно трактовать движения спортсмена. Это важно, но еще важнее в своей технологии довести до публики это правильно. Очень важно сделать это на хорошем русском языке. Дальше вступают в игру чисто человеческие данные - порядочность или же непорядочность.

- А в чем, на ваш взгляд, цель спортивной журналистики? И есть ли таковая?

- Знаете, мой взгляд будет отличаться от взгляда большинства людей. У нас образовалась своя песочница, где мы довольны собой, высоко оцениваем друг друга. При этом спортсменам, тренерам, людям спорта на нас глубоко начихать! Это песочница ведёт свою жизнь и почему-то полагает себя спортивной журналистикой, спорт ведёт свою жизнь и предпочитает не замечать её. Более того, есть виды спорта, которые вообще не оценены спортивными журналистами и прекрасно живут без нас.

Например, спортивная акробатика, которая приносит по 10-11 золотых медалей. Но никто не знает о ней ничего.

Мне безумно понравился комментарий одного коллеги на вопрос болельщика. На вопрос, что такое Всемирные игры, дорогой коллега ответил: “Это то, во что играют!”.

“Признание команды - выше личных наград”

- Вы становились лауреатом различных премий. Московская федерация спортивной прессы признала вас лучшим радиожурналистом, премия “Энергия побед”... Вообще как вы считаете, насколько важно для журналиста признание в среде коллег? И как вообще журналисты понимают, что они работают хорошо.

- Для меня - признание команды, признание спортсменов. Честно говоря, ценнее этих призов. Была одна история. Я приезжаю на чемпионат Европы по спортивной гимнастике в Нант, с командой Италии тогда работал Михаил Клименко, заслуженный тренер, воспитавший несколько больших чемпионов - Елену Мухину, Алевтину Пряхину и так далее. Я, гордая, звоню в Москву, сообщаю, что я сделаю интервью с Михаилом Яковлевичем. И тут к нему пристает RAI 1 (итальянский телеканал). Они не очень хорошо понимают русский, но поняли его с полуслова. И тут меня прошибает холодный пот: я уже передала в Москву, что я дам интервью Михаила Клименко, а он государственное телевидение Италии послал на три буквы. Я приготовилась идти туда же. Подхожу к нему: “Здравствуйте, Михаил Яковлевич, я Наталья Калугина , вы…”. Он перебивает: “А с кем еще тренеру по гимнастике говорить как не с Натальей Калугиной! Садись!”. Вот это больше чем журналистский приз.

- Получается, что ваша целевая аудитория, те, от кого вы получаете обратную связь, это команда? То есть вы, по сути, себя чувствуете частью команды.

- Однозначно. Когда ты любишь команду, когда ты интересуешься жизнью внутри неё, тогда ты говоришь о ней так, что это становится интересно другим. Немного другая обратная связь. Ты сопереживаешь, находишь темы и вопросы, неочевидные другим, и твоё знание и сопереживание открывают дверь в команду перед слушателем. Скорее всего, это не соберёт рейтингов, но ты приносишь ту аудиторию, которая от тебя не уйдет никогда и приведёт верных адептов. Все время пытаюсь сформулировать то, что мы, спортсмены, это нишевая аудитория, как культура. 

Посмотрите, сколько проектов публично обещали окупить вложения? Радио “Спорт” обещал и не сделал. На мой взгляд, это произошло потому что они разбросались, они не стали опираться на целевую аудиторию, а стали работать на зарабатывание рейтинга. Той аудитории, которой они могли быть интересны, стало неинтересно, а новая аудитория нестабильна - проект в итоге закрывается.

Сколько критикуют Матч ТВ. При всем уважении, критикуют справедливо. Происходит этот самый разброс. Нужно уходить вглубь, уважая интересующуюся аудиторию, не обещать спонсорам отбить деньги. Но тогда мы получим нишевую аудиторию, аудиторию не гуляющую, не ситуационную.

- Получается, что журналист - это community-менеджер, как принято сейчас говорить?

- Absolutely!

- Почему-то не вижу деятельности федераций, команд, которые пытаются не просто транслировать результаты, а построить сообщество вокруг себя.

- Вопрос в другом: а пытаемся ли мы помочь? А что мы сами сделали для того, чтобы та или иная федерация захотела с нами контачить? Они стали жить своей жизнью, это то, о чем я говорила. У каждого своя песочница. Это упущение. Надо работать и интересоваться искренне.

- А где начало клубка? 

- В спортшколе. 

- То есть?

- В любой спортшколе. В ДЮСШ “Крылья Советов”, которая не дала ни одного значимого футболиста, в Академии “Спартака”, которая дала много футболистов. В спортшколе “Самбо-70”, которая дает фигуристов и борцов. Начало там и в других таких же школах. Надо доехать туда, поезжайте туда, сделайте биографические материалы, посмотрите тренировку. 

“В России спортивная журналистика погибнет как направление ”

- Нет ли ощущения, что в целом в мире падает популярность спорта?

- В мире - нет, в России - да. 

- А когда говорите “мы”, вы имеете ввиду сообщество журналистов? Существует ли оно и является чем-то связанным между собой?

- Мы - спортивные журналисты - считаем себя сообществом, но сообществом не являемся. Вот много лет был случай, когда одна великая гимнастка нахамила нашему коллеге. Он пришел подавленный на трибуну. Тогда опытная коллега из ТАССа сказала: “Ребят, вы все поняли?”. Ответили: “Да”. 

- Вот кроме технического результата не даём ни-че-го! Она обхамила нашего коллегу.

Все всё поняли. 

Если сейчас лидер сборной России обхамит коллегу, никогда сообщество не объединится. Хайп же!

- Есть ли у вас видение, что происходит с журналистикой последние 10 лет? Появляются новые форматы, Youtube-каналы, у вас свой подкаст на Soundcloud. Не является ли это иллюзией простоты, того, что ты становишься транслятором идей и мыслей, но от которой теряется качество контента?

- В большинстве случаев это так. Когда мы говорим о большинстве случаев, не стоит забывать и про журналистов. Например, подкаст Игоря Порошина Cappuccino & Catenaccio это высоко-профессиональный продукт.

- Может ли журналист стать обеспеченным человеком за счёт своей профессии?

- Нет.

- А почему так складывается?

- Вопрос не ко мне. Понимаете, Иван, я была вынуждена выйти в самостоятельное плавание и в данный момент я - безработный журналист, ищу площадку, с которой я бы могла объединиться. Подкаст делаю для того, чтобы его увидели и поняли, на что я способна. Хотелось бы получить, например, программу на радио. Вот для этого я и тружусь сейчас, а не для развлечения.

- А не является ли то, чем вы занимаетесь, по сути, трендом спортивной журналистики? Когда журналист становится независимым.

- Я надеюсь. Но мне неуютно в этой позиции. Я хороший наёмный работник по своей психологии. Я делаю подкаст, чтобы показать, как я умею, как я вижу спорт. У меня ньюсмейкеры первого ряда. Недавно был выпущено интервью с президентом European Gymnastics Фаридом Гаибовым.

- Хватает ли у вас фантазии представить, что будет со спортивной журналистикой через 20 лет?

- Если говорить о западной, то да. Они работают так, как учили это делать нас. Всё будет то же самое. Если говорить о российской спортивной журналистике, то она должна погибнуть как направление.

- Как вариант -  её заменят некие статистические роботы?

- Вполне успешно. Спросить “Прокомментируйте гол Пупкина” компьютер сможет.

- Журналистика, которая должна являться креативной профессией, которую никогда не смогли бы заменить роботы, сейчас превращается в сугубо техническую деятельность?

- Абсолютно! И главное - это всем очень нравится.  

- Финальный вопрос, который я обычно задаю. Три главных личности в современном спорте, на ваш взгляд?

- Ирина Винер-Усманова. Чтобы понять Ирину Александровну, надо быть в её команде. Внешне резкая олигарша, которая всех гоняет, она невероятно любима детьми, и попав в Новогорск, ты это понимаешь. Она блистательный тренер, приезжает на тренировки и проводит их как никто не умеет, она видит то, чего не видят другие. После тренировки, когда наступает время вечерних разговоров, она по-мамкински заботится о всех детях, она утешает тренеров, думает об их зарплатах и квартирах. Она создала идеальную схему работы федерации, отшлифовала советский опыт, добавив новые черты. Ну и она просто красивая женщина, конечно.

Пожалуй бы назвала Сергея Кущенко, но Единая лига ВТБ сейчас настолько “спряталась”, что вспоминаются все его дела в “Урал Грейте”, ЦСКА и биатлоне. Вот на период работы там это был удивительный специалист. 

Николай Крюков, гимнаст. Олимпийский чемпион. Совершенно героический человек.

Идёт предолимпийский чемпионат мира 2007 года в Штутгарте и у нас на квалификации вылетают два гимнаста: Антон Голоцуцков раздробил мелкие кости стопы, Коля Крюков порвал крестообразные связки. Таким образом, квалифицироваться командой на ОИ-2008 не можем. Четверо не проходят в командное первенство, а должно быть пять человек. Поэтому в день командной борьбы Коля намертво бинтует колено, после каждого снаряда - на блокадах, проходит командный финал. Когда он заканчивает перекладину, где высота третьего этажа, он делает комбинацию полной сложности, соскакивает, поднимает руки - и дальше двигаться не может. Наши доктора минуты 3-4 не понимали, что происходит - он так и стоит, обозначив судьям окончание упражнения. Дальше они вылетают на помост и уносят Колю на руках. Восстановиться Коля не смог, он ушел из гимнастики. Но команда выступала в Пекине в финале.

- Фантастическая история. Последний вопрос для молодежи: что должен делать спортивный журналист обязательно и чего делать не должен никогда?

- Он должен говорить по-русски, он должен понимать, что такое вёрстка, он должен любить профессию. Причем не себя в эфире и даже не эфир в себе, а любить спортсменов, тренеров, всех людей спорта.

А что делать не должен? Журналист не должен думать, что он самый умный.

Слушать на Soundcloud

Cлушать на Яндекс.Музыке

Слушать на PodFM

Cлушать на Apple Podcasts

Читать другие интервью спецпроекта #людиспорта:

Ярослав Мешалкин, директор по развитию EsForce

Елена Скаржинская, эксперт по киберспорту и интеллектуальным видам спорта

Александр Ким, глава отдела развития ФК "Сочи"

Александра Савраева, директор по развитию "СБК. Спорт Бизнес Консалтинг"

Андрей Дейнеко, спортивный менеджер и функционер

Иван Катанаев, директор по глобальному развитию Sportrecs

Александр Прудников, футбольный менеджер

Артём Милаков, глава Strategium, Спорт как бизнес

Илья Штеблов, спортивный директор ФШ "Юниор", MetaFootball

Максим Мотин, SpeakUs Ukraine, в прошлом - вице-президент ФК "Москва"